простите, мисс Эванс
Эверетту было скучно. Он не понимал, как его смогли уговорить на это. Нарядиться в костюм и прийти на этот смехотворный бал-маскарад. Причем, ладно бы они привели его, и они бы остались все вместе, так нет же, его бросили посреди толпы. Мальсибер был зол на сокурсников. Он вообще был не в лучшем расположении духа, не хватало лишь одной капли, чтобы вывести его из себя окончательно. Вздохнув, он поправил маску. Да, он даже надел костюм. Смокинг и черная маска, с прорезью для глаз и рта, и красным узором на щеке. Вполне неплохо, считал он, тем более, главное условие этого бала он выполнил. Он пришел в маске. Пробравшись сквозь галдящую толпу, юноша подошел к столу и налил себе пунша. Сделав глоток, он поморщился. «Что за бурда…» Возможно, в любой другой день он бы с удовольствие его допил, но не сейчас, сейчас все казалось слишком приторным и раздражающим. От музыки в висках начинала пульсировать боль, Эверетт подумывал уйти отсюда и завалиться спать. Уж слишком он устал за последнее время, особенно, учитывая, что противостояние факультетов лишь усилилось со временем, и почти каждый день приходилось обмениваться любезностями с милыми львятами. Поставив стакан на стол, Мальсибер размял шею и поправил манжеты. В любой ситуации ты должен выглядеть идеально. В любой ситуации ты должен скрывать свои истинные эмоции за маской. Все пункты выполнены, а второй перевыполнен. Облизнув губы, он развернулся и направился к выходу. Кого он только не встретил по дороге. От ведьм до мини-великанов, а особенно оригинальные личности пришли в костюмах учителей. Он был почти у выхода, когда почувствовал, что на его ногу кто-то наглым образом наступил, а в грудь уткнулось чье-то лицо с тихим «ой». Сощурившись и поджав губы, он уже собирался высказать все, что думает о том, кто это сделал, потому, как это стало именно той последней каплей. В Мальсибере бурлил праведный гнев и раздражение, которое он собирался выпустить и насладиться писклявыми извинениями за испорченный ботинок сполна. Шумно втянув воздух ноздрями, он скривился и вежливо кашлянул, ожидая, когда же это неуклюжее чудовище поднимет голову. Однако далее случилось то, чего он никак не мог ожидать. Чудовище подняло голову и взглянуло на него своими невероятно зелеными глазами. Что-то внутри екнуло, а сердце пропустило удар. Теперь это не рыжее чудовище, наглым образом наступившее ему на ногу, а рыжеволосое чудо, которое он чуть не сбил. Никогда такого с ним не происходило. Никогда он не мог успокоиться за секунду, а тут гнев и раздражение просто исчезли и даже головная боль, бьющаяся в висках, почти пропала. Он неотрывно смотрел в зеленые глаза, которые казались ему знакомыми и одновременно чужими. Эверетт сделал шаг назад, склонив голову и приложив ладонь к груди.
- Прошу простить мою невнимательность, мисс, - проговорил он чуть хрипловатым голосом и вновь посмотрел на девушку. Да, это была милейшая девушка, чье лицо было скрыто за маской, так же как и его. Прелесть бала в том, что всегда присутствует загадка, которую хочется разгадать и Мальсибер не стал исключением из правил. Ему захотелось узнать, кто же эта юная красавица, которая так неосторожно умудрилась попасть своей ножкой на его ботинок. Мягко улыбнувшись, он выпрямился и без стеснения разглядывал это чудо. Огненно-рыжие волосы локонами ниспадающие на плечи, красивое платье, плотно обхватывающее тонкую фигурку, но, черт, самое главное – лицо – скрыто от его цепкого взгляда. Нет, так просто он ее не отпустит. Его волновало даже не то, кто эта особа, а как она смогла утихомирить бушующий гнев в груди одним лишь взглядом. Все это так странно, даже абсурдно, но плевать. Иногда нужно делать странные вещи, чтобы достичь желаемого. И ради нее он готов был остаться на этом чертовом балу, ради нее, той, которая просто околдовала его за считанные секунды. Ведьма среди ведьм, которая пленила своей манящей загадочностью и красотой такого хладнокровного и почти бесчувственного ублюдка, как Эверетт. Сглотнув и облизнув враз пересохшие губы, он склонил голову в бок и, слегка щурясь, произнес:
- Если вы никуда не спешите, то, может быть, позволите в знак моих глубочайших извинений за мою неуклюжесть угостить вас пуншем? – это первое, что пришло ему в голову. И это было глупо. Куда делось его пресловутое умение ухаживать за девушками? Мальсибер боялся, что она откажет, что что-нибудь пискнет и скроется с его глаз. Он хотел бы любоваться ей вечно. Хотел бы следить, как меняется выражение ее взгляда, как он улыбается. И есть ли ямочки у нее на щеках. И еще он хотел пригласить ее на танец, на медленный вальс, танцевать с ней под Штрауса, которого так любила его покойная матушка. Мягко обхватывать ее талию, прижимая к себе и видеть, что улыбается она лишь ему и только ему. Магия маскарада захватила и Эверетта Ленарда Мальсибера. Безрассудство мускусными нотками щекотало ноздри. Да будет бал!